Таблетки, таблетки, таблетки... люди уже привыкли принимать их при каждом простудном случае. Люди не знают альтернативы, но выхода нет и никто не подсказывает: что же делать? Таблетки, так ли они полезны и результативны? Нам же нужен результат при приёме той или иной таблетки. А на практике что получается? Либо через неделю вылечитесь, либо само пройдёт (шутка). Предлагаемая нами технология здоровой жизни основана на простом факте: если человек окружит себя пробиотической защитной гигиеной и санитарией, то внешние агрессивные патогенные нападки резко уменьшаться. Именно так думают практикующие наши сторонники, которые уже несколько лет используют не таблетки, а здоровый образ жизни: очищают свою квартиру, очищают свою кожу пробиотиками. А тем, кто ещё не приступил к пробиотическому образу жизни, предлагаю ознакомиться с этой чудесной статьёй журналиста. И, спасибо тебе, честный журналист.
Карен Шаинян
Иммуностимуляторы как российский социо-культурный феномен
Это такой обычный разговор. Чувствуешь, что заболеваешь, да, давай, скорее, выпей эту штуку. Мне помогает. И сестре моей, и жене, и всей семье помогло, дуй в аптеку немедленно, пока не слег. И не забудь еще шипучий витамин С, тысяча милиграмм.
Чего скрывать, слаб человек, я и сам при первых симптомах простуды тайком выпиваю таблетку, которая стоит абсурдно дорого и за пределами моей родины никому не известна. Бог с ними, с деньгами, мы за ценой не постоим, когда речь идет о здоровье. Но вот то, что производится этот препарат единственным заводом в российской глубинке и аналогов не имеет ни в одной западной стране с развитой медициной - это как-то странно. Лекарства с доказанной эффективностью обычно известны всему миру. Они защищены патентами, а когда патенты заканчиваются, на рынке появляются десятки дженериков - дешевых аналогов.
А иммуномодуляторы, противовирусные и гомеопатические лекарства, которыми плотно заставлены полки “От гриппа и простуды” в российских аптеках, аналогов в мире почти не имеют. Хуже того, выражения вроде “уникальные разработки отечественых ученых” используются как реклама, хотя здравомыслящего человека должны заставить задуматься.
У уникальности препаратов против гриппа есть причины культурные и финансовые, тесно переплетающиеся между собой. В России велика сила авторитета, а бизнес принято делать быстрый и сверхприбыльный. Эти два обстоятельства многое определяют в подходах к лечению простуды.
Академик РАМН, главный терапевт России Александр Чучалин хвалит, например, противовирусный препарат ингавирин. Академик Чучалин, между тем, участвовал в разработке патента витаглутама - действующего вещества ингавирина (тот же витаглутам лежит в основе и другого препарата, дикарбамина, применяемого в российской онкологии для стимуляции кроветворения).
Арбидол компании “Фармстандарт” также за пределами России известен разве что в сопредельных государствах. Зарубежное исследование эффективности арбидола проводилось в Китае и его не раз критиковали специалисты.
Младший брат арбидола амиксин имеет более сложную биографию. Лежащую в его основе молекулу тилорон запатентовали в Америке еще в 1968 году, но все попытки сделать из нее лекарства там провалились еще в 1970х. Зато наши фармацевты пошли дальше американских коллег, и сделали на основе тилорона амиксин, которым лечатся в России, Грузии и на Украине.
Иммуномодулятор кагоцел, в отличие от амиксина, аналогов в мире не имеет. Он сделан на основе полимеров хлопка и, согласно странице в Википедии, прошел слепое плацебо-контролируемое исследование эффективности на 1100 пациентах. Однако если пройти по сслыке, можно увидеть не научную статью, а лишь материалы коллоквиума в журнале "Лечащий врач".
Вчера я слышал на средних волнах рекламу полиоксидония. Сердце дрогнуло, как у старой гончей: восемь лет назад мне довелось делать небольшое журналистское расследование про этот иммуномодулятор, созданный в Институте иммунологии. Там, конечно, труба пониже и дым пожиже, чем у “Фармстандарта”. Полиоксидоний был разработан, проверен на эффективность, выпущен на рынок и активно рекламировался на разных конференциях одними и теми же людьми. Оппозиционно настроенный сотрудник института, исследовавший эффективность полиоксидноия, честно рассказал мне, что никакого эффекта, кроме легкого токсического, у препарата они не нашли. Вышел ужасный скандал, меня вызывали в дирекцию института и очень громко кричали, грозясь подать в суд за клевету. Однако не подали. Придраться в тексте было не к чему: методами современной доказательной медицины эффективность полиоксидония на тот момент никто не проверял.
Словом, у всех подобных препаратов много общего: авторитетный покровитель (академик или чиновник Минздрава), широкая рекламная кампания, ареал распространения в пределах России и бывшего Советского Союза, отсутствие доказательной базы на уровне мировых стандартов.
“Доказательную медицину не древние греки придумали, это явление новое во всем мире, - говорит профессор Василий Власов, президент Общества специалистов доказательной медицины. - Идея, что эффективность и безопасность лечения должны быть убедительно доказаны, даже в США стала распространяться только в 1990е годы. Правда, сейчас на Западе ни один препарат не выходит на рынок, если он не прошел рендомизированных контролируемых испытаний, есть четкие требования к количеству пациентов, на которых проводят клинические испытания и так далее. Российский закон говорит только, что лекарства разрешаются к использованию на основании экспертного анализа научных данных. Качество этих научных данных никак не прописано.”
Принципы доказательности предполагают, например, что эффективность препарата доказывается не сама по себе, а в сравнении с уже существующим методом или с плацебо, то есть пустышкой. Для сравнения нужны как минимум две группы людей, пациенты в группы набираются случайным (рендомным) способом, а само исследование проводится двойным слепым методом - когда все данные зашифрованы, и ни пациент, ни даже врач не знают, что кому достается. И крайне важен размер групп: чем слабее терапевтический эффект, тем больше должна быть выборка для его доказательства. Обычно речь идет о десятках и даже сотнях тысяч пациентов. Так вот, ни один иммуномодудятор, которыми у нас советуют врачевать простуду, так даже не изучался.
“Американцам и англичанам проще, - говорит профессор Власов. - У них простуда называется просто cold или common cold. Они вообще не делают вид, что знают, что это за болезнь и как ее лечить, поэтому работают только с симптомами. А у нас есть острые респираторные вирусные инфекции, грипп, вирусные инфекции верхних дыхательных путей и прочая. И сложные способы все это лечить.”
Неприятный факт, с которым придется смириться, состоит в том, что простуда не лечится. Нет ни одной таблетки, которая способна была бы предотвратить болезнь на ранней стадии или ускорить выздоровление. Максимум, на что мы можем рассчитывать - это облегчение симптомов. Парацетамол достоверно снижает температуру (вне зависимости от его цены, красоты упаковки и ароматизаторов), обезболивающее ослабляет головную боль и ломоту в теле, снотворное помогает заснуть. Все. Кроме симптоматического лечения и карантина современная наука не может предложить ничего для борьбы с тем, что у нас расплывчато называют гриппом или ОРВИ. К слову, неприятное осложнение этой болезни, гайморит, также не лечится. В середине прошлого века считалось, что нужно делать чудовищные проколы и откачивать гной, потом -- что лечить гайморит следует антибиотиками. Сегодня доказано: оба подхода, как правило, не лучше, чем элементарное симптоматическое лечение, сосудосуживающие капли или мази от насморка, покой и обезболивающее по мере необходимости. Да, и последнее: витамин С совершенно бесполезен при простуде. То есть абсолютно. Это мы тоже знаем теперь наверняка благодаря доказательной медицине.
Почему зелёнку не применяют нигде в мире, кроме России?
Пузырек с ярко-зеленым спиртовым раствором "бриллиантового зеленого" - первое лекарство в жизни каждого человека, рожденного в России. Не удивлюсь, если и в СНГ - зеленкой у нас испокон веку мазали только что завязанный пупок новорожденных. Чтобы не попала инфекция. Без зеленки нет ни одной домашней аптечки. Обожают ее и старики. А между тем нигде в мире ее больше не применяют. Почему? Ответ на этот вопрос потребовал настоящего расследования.
Безумный Игнац.
В середине ХIХ века в просвещенной Европе каждая десятая роженица умирала от родильной горячки. Несмотря на то, что роды принимали не какие-нибудь бабки-повитухи, а дипломированные врачи. Молодой врач-акушер венской больницы Игнац Земмельвейс страшно переживал за своих пациенток, пытался понять причины. И додумался: врачи в то время много практиковали в прозекторской. Принимать роды часто прибегали прямо от трупа, вытерев руки носовыми платками. Игнац и решил, что они заражают рожениц "трупным ядом". И предложил перед тем, как подойти к роженице, держать руки в растворе хлорной извести. Смертность сократилась в 7 раз. Но коллеги новомодных идей Земмельвейса не приняли, поднимали его на смех, травили. Не убедила врачебное сообщество даже смерть немецкого врача Густава Михаэлиса. Тот смеялся над идеями Игнаца, но решил проверить их на практике. И когда смертность среди его пациенток тоже упала в разы, не выдержал унижения и покончил с собой.
А бедный Игнац тоже закончил плохо: сначала угодил в психлечебницу, а вскоре умер, по иронии судьбы - от сепсиса, того самого, от чего умирали пациентки до его блестящего озарения. Потом благодарные потомки, правда, поставили ему памятник. Это мы умеем.
Умный Луи и разумный Вильям.
А примерно в то же время в Париже Луи Пастер додумался, что открытые еще за 175 лет до него Антоном ван Левенгуком "анималькули" - известные теперь как бактерии - заразны и являются причиной многих болезней, объяснений которым прежде не находили. И еще примерно тогда же любознательный молодой химик Вильям Перкин в городе Лондоне пытался создать новое лекарство от малярии и экспериментировал с каменноугольной смолой. Капал на нее кислотой, возгонял, дистиллировал и т.д. И вдруг получил вещество радикально-лилового цвета, которое позже назвал мовеином (от английского названия цветка мальвы). Цвет оказался настолько стойким, что отстирать его пятна с рубашки прачка не смогла. Но папаша Перкин, строитель, не стал ругать сынка, а возрадовался: не знаю, как там лекарство от малярии, а на кусок хлеба с маслом ты уже заработал. И открыл первый завод по производству смоляных (анилиновых) красителей. Молодец Вилли бросил науку и так преуспел в производстве красителей, что под конец жизни был возведен в рыцари и стал сэром. В те же годы были синтезированы и другие органические красители: от черного, до желтого. Они быстро вытеснили красители натуральные типа индиго или кошенили, которые были значительно дороже, но не могли дать стандартно-стойкий цвет тканям. Врачи стали применять новые красители для окрашивания препаратов разных микроорганизмов, чтобы лучше разглядывать их под микроскопом. И увидели, что эти вещества убивают микробы наповал. Но так определилась другая стезя красителей - медицинская.
Карболка, сулема, ляпис и Ко.
После открытий Пастера в медицине начался расцвет антисептики. То есть способов борьбы с болезнетворными бактериями. Врачи наперебой придумывали новые способы обеззараживания ран, инструментов, перевязочных материалов, собственных рук. Хирургия расцветала на глазах. В качестве антисептических средств тогда применяли соли ртути (меркурохром и сулему) и серебра (ляпис), ту же зеленку и спиртовый раствор йода. А также карболовую кислоту, или фенол. Он и сейчас частично идет на изготовление антисептиков, например, в США из него делают препарат орасепт для лечения инфекций полости рта и горла - на это обратите особое внимание. Но главным образом - на производство всем знакомых эпоксидных смол, нейлона и капрона, пестицидов и... аспирина. Однако есть информация, что сама по себе ядовитая карболка обладает еще и канцерогенными свойствами. Сегодня в медицине применяются другие, более современные антисептики. Но и старая добрая хлорка не списана со счета. По крайней мере, все мы покупаем домашние средства для обеззараживания с громко рекламируемым хлоринолом, в том числе и импортные. Но это просто красивое имя для гипохлорита натрия - родного брата нашей любимой хлорной извести, то есть хлорки. И никто не удивляется ее живучести.
Бриллианты для диктатуры бизнеса.
А вот зеленку многие поборники современности готовы стереть с лица земли. Аргумент - нигде на Западе ее не применяют. Давайте разбираться. Во-первых, что в ней такого бриллиантового? Другие красители имеют названия по скромней. Есть малахитовый зеленый, есть метиленовый синий и фиолетовый. Есть желтый риванол и красный фуксин. И она, одна, бриллиантовая. В сухом виде, до растворения в спирте, эта смесь выглядит как - золотисто-зеленые комочки, по латыни viridis nitentis, то есть "зеленый блестящий". Переводя название с латыни на французский, неведомый химик использовал слово brillant, что в переводе с французского означает "блестящий". Ну, и какой-то наш балбес-переводчик перевел как "бриллиантовый". И все. Получилась «бриллиантовая жидкость». Мы привыкли любую царапину, ссадину и порез обрабатывать зеленкой. В данном случае, зелёнка выступает как альтернатива, особенно для детей, которые от йода или шипящей перекиси водорода верещат, потому что боятся. Часто можно видеть ребёнка, лицо которого напоминает пятнистого леопарда: это взрослые «прижигают» выступающие на лице прыщики, во время ветрянки, крапивницы или т.п. Насколько популярна у нас зелёнка, настолько она неизвестна в другой стране. За границей мы не обнаружим зеленку ни в одной аптеке. И удивляемся: как это они живут без нее? А они удивляются, увидев наших детей, раскрашенных, как диковинные зеленые леопарды. Так почему же за цивилизованной границей зеленки нет? С этим вопросом я приставала как минимум к десятку известных фармакологов, дерматологов, педиатров. Большинство ответа не дало.
- Да потому что на Западе принята доктрина доказательной медицины, - объяснил наконец декан фармацевтического факультета Российского государственного медицинского университета профессор Иван Козлов. - А молекулярный механизм действия зеленки и других красителей неизвестен до сих пор. Чтобы это выяснить, надо провести сложные и дорогие исследования. А кто же это будет делать для столь старого препарата? А что же туманные разговоры о том, что зеленка обладает канцерогенными свойствами, как, например, карболка? Есть в этом хоть капля истины?
- А тоже никто не знает, - разводит руками профессор. - Обязательные тесты лекарств на канцерогенность были введены много позже ее появления. И проводить их никто не думает все по тем же причинам.
Чьи примеры заразительней.
Еще одно предположение высказал главный врач Московского городского кожно-венерологического диспансера Петр Богуш.
- В западной медицине помимо эффективности важна и эстетическая сторона. А у нас по традиции на комфорт пациента особого внимания не обращают. Хотя в нашем диспансере для обработки язвочек, трещин и прочих повреждений кожи мы рекомендуем так называемую жидкость Кастеллани, но бесцветную, без фуксина, который придает ей ярко-малиновый цвет. Необязательно ведь подчеркивать свои проблемы красителем.
Американцы же в подобных случаях используют мази на основе антибиотиков и, не поверите, обычный сахар в смеси с бетадином - это одно из соединений йода. Своими глазами читала в интернете советы их педиатра смешать пять унций сахара и полторы бетадина и мазать этим ребенка. Ну, не знаю... По мне, так зеленкой или тем же фукорцином (то есть малиновым фуксином) разрисовать отпрыска куда веселее. К тому же на сахар ведь могут и мухи полететь. Да хорошо, если мухи, а вдруг пчелы? Нет, наша простушка зеленка все же как-то милей.
